По крайней мере, теперь штурмовики наемников врасплох уже не застанут, а открывать огонь из пулемета посреди лагеря Пауль не рискнет, можно и своих зацепить, или того хуже — гражданских. На какое-то время нападение удалось отложить. Значит, пороть горячку не стоит, нужно тщательно обдумать и взвесить собственные действия. А сделать предстоит немало…

Вот уже почти час, как мертв Быков, но в лагере об этом знают всего несколько человек. Долго скрывать этот факт Пауль не сможет. Неизбежно начнутся разговорчики в строю, и само собой возникнут косые взгляды в сторону наемников. Состояние тела эмиссара послужит убойным доказательством их вины. Любая небрежно брошенная спичка сработает триггером, разожжет пожар ненависти к лагерю неприятеля. Никто не станет ждать результатов расследования. Никто не потребует предъявления неоспоримых доказательств. Начнется бойня, в которой выживут немногие.

Сейчас, когда эмоции схлынули и весь запал иссяк, Стивен понемногу начал осознавать всю глубину возникшей проблемы. Доказательств измены Пауля нет, а если и были бы, предъявить их окажется непросто. Бывшие сослуживцы моментально заткнут рот. Да и что рассказывать? На чем основаны его подозрения? На догадках?

Все-таки нужно было действовать тоньше, изящнее. Во всеуслышанье объявить, что именно я буду проводить расследование. А потом прозрачно намекнуть, что любой, кто попытается мне помешать, автоматически станет подозреваемым номер один. Но теперь-то уже ничего не изменишь и время назад не отмотаешь.

Что же предпринять?

Сначала предупредить Совет экспедиции об опасности. Потом завладеть инициативой и самому объявить экстренный сбор личного состава.Взять слово на построении и рассказать всю правду народу. На глазах у всех открывать огонь или арестовывать меня Пауль не решится. Он не идиот и понимает, что такое толпа. Можно попробовать, авось пронесет.

Лагерь для дневки получился компактный: два ряда машин, пара палаток, навес для отдыха личного состава, примыкающая к нему вплотную полевая кухня, да небольшой блиндаж для раненых в отдалении. Спрятаться особо негде. Любой случайный наблюдатель, заметивший политрука, средь бела дня протирающего животом масло под автомобилями, неизбежно придет к выводу, что это выглядит крайне подозрительно. Стивен не стал пригибаться и прятаться за машинами, а пошел вперед спокойным шагом, стараясь сохранять деловито-озабоченное выражение лица.

Гейман высунулся из-за КрАЗа, больно ухватил Стивена за плечо и рванул на себя.

— Куда, придурок? Часовые кругом.

Стивен растерянно хлопал глазами, потеряв дар речи.

Мишки не было…

— Варежку захлопни, времени на рефлексию у нас нет.

— Лев Исаакович…

— Что? Удивлен?

— Но ведь вы же…

— Умер? И что с того? — хмыкнул Гейман.

— Ну…как же…

— Не понимаю твоей реакции, Стив. То есть появление Мишки посреди пустыни тебя вообще не удивило. Даже никаких сомнений не возникло?

Стивен отрицательно помотал головой.

— А как же критическое мышление? Столько времени на тебя угробил. Зря, что ли?

Стивен вновь мотнул головой.

— Вспоминай, чему я тебя всегда учил? Думать головой! Думать все время. Когда ешь, спишь или сидишь на унитазе…

— Я помню.

— Ну вот и соображай быстрее. Ты видел мое мертвое тело?

— Да.

— Своими глазами?

— Да.

Стивен почувствовал холодок паучьих лапок, медленно спускающихся по спине в направлении копчика.

— Вывод?

Мишки не было…

— Вы — призрак. Галлюцинация под воздействием артефакта.

— Молодец! Вот можешь же, если захочешь. Только почему перед этим тебя непременно нужно натыкать носом в дерьмо, как гадливого котенка?

Вопрос был риторическим. Стивен протянул руку и осторожно пощупал рукав куртки Геймана. Ткань, как ткань. Ничем не отличается на ощупь от его собственной. И это было странно. Чертовски странно.

— Я всегда считал, что призраки бестелесны.

— Не о том думаешь, политрук. Мы зря теряем время.

— Виноват, господин подполковник.

— Вспоминай, что я тебе говорил? Любой конфликт имеет стадию созревания…

— Да-да, я помню. И наша задача оказаться в нужной точке с пулеметом в руках.

— Не совсем верно, но уж как сумел запомнить. А теперь включай мозги на полную мощность. Вспоминай детали!

— Лев Исаакович, я пытаюсь, но у меня ничего не выходит.

— Не прибедняйся. Как говорил Станиславский — «не верю!»

Стивен еще раз попытался вспомнить давний разговор в деталях и красках. И вновь в голове словно развернулась кинопленка со старым фильмом.

— Толпой управляет не разум, а инстинкты.

— Именно! А теперь отвечай, что ты хочешь сделать? Собрать толпу и что-то ей объяснить? Один уже пытался вложить ответственность в массы на уровне коллективного бессознательного. И где он теперь?

Стивен чуть было не произнес — «там же, где и вы», но вовремя прикусил язык.

Геймана здесь нет.

Мишки не было…

Это артефакт пытается что-то донести до моего сознания.

— Лев Исаакович, что мне делать?

— Думать, Стивен. Думать головой! У меня нет для тебя готовых решений.

— Ну хотя бы намекните.

— Могу только еще разок ткнуть носом в дерьмо. Что ты собрался делать? Разыскать Пауля и под угрозой применения оружия выбить из него признание?

— Ну… в общем-то — да.

— Позволь спросить, а зачем? Тебе так не терпится занять кресло эмиссара?

— Дело не в этом… — смутился Стивен, — Пауль предатель, я почти уверен в этом.

— И что с того?

— Как это — «что с того»?

— Я же объяснял на примере врача. Неужели нужно дважды повторять одно и то же? Наша основная задача — обеспечить доставку груза в точку назначения. Все остальное — вторично. Ты искал предателя, ты его нашел. Но арестовать и расстрелять не имеешь права, это неизбежно приведет к бунту, перестрелке и создаст угрозу благополучному завершению экспедиции.

— Но ведь Пауль…

— Еще раз объясняю — об артефакте среди груза конвоя знают немногие. Пусть так и остается дальше. Ситуация многократно просчитывалась аналитиками и результаты всегда получались негативными. Кого мы отбирали в состав конвоя?

— Людей, невосприимчивых к излучению.

— А почему они невосприимчивы?

— Небольшие отклонения в психике.

— Опять не совсем точно запомнил, а хвастал абсолютной памятью.

— Патологии в эмоционально-волевой сфере, неадекватные реакции в ответ на раздражитель.

— Именно!

— Ну а что же делать?

— Неправильно сформулирован вопрос.

— А как нужно правильно?

— В первую очередь — «чего не делать». Не делать глупостей. Не провоцировать драку, если ее можно избежать. Ты и так уже наломал дров выше крыши и продолжаешь все больше усугублять ситуацию.

— Но Пауль — предатель и саботажник.

— В первую очередь, Пауль — начальник охраны и непосредственный командир штурмовиков. Если ты сейчас заявишься в штабную палатку с автоматом в руках, он отдаст приказ на твою ликвидацию. И тебя тут же застрелят твои собственные сослуживцы.

— Ну да… скорее всего так и будет.

— То есть это твоя цель? Суицид?

— Нет, конечно.

— Напрягай мозг! Ищи решение.

— Можно попытаться найти Джона и…

— … уговорить дать показания против Пауля? — снисходительно хмыкнув, закончил фразу Гейман.

— Да, — с облегчением выдохнул Стивен.

— Допустим, Джон дал показания. Что дальше? Твои действия?

— Арестую Пауля.

Гейман ухмыльнулся и полез в карман за платком. Не спеша достал, развернул, аккуратно вытер лысину.

— Стив, все не так просто. Приказ ты отдать можешь, но выполнят ли его? Ты уверен в том, что тебя послушаются?

— Нет, не уверен…

— Тогда оставь Пауля в покое. У тебя в лагере и других проблем полно. В первую очередь — назревает спровоцированный тобой бунт.

— Вы думаете, Асур…

— Бандит поступит так, как обычно. Никакой стратегии и долгосрочного планирования. Если появилась угроза жизни, ее необходимо устранить. Никаких тебе сожалений, раскаяний или угрызений совести он испытывать не будет. И действовать будет старыми, многократно проверенными методами.